Зюганов: События сталинской эпохи служат для нас маяками будущего

Индустриализация и коллективизация, культурный взлёт страны, превратившие её в одну из ведущих мировых держав, доказали справедливость сталинского утверждения о возможности победы социализма в одной отдельно взятой стране. Они ознаменовали победу Сталина над временем и пространством, ставшую прологом Великой Победы над фашизмом. В словах Черчилля о том, что Сталин «принял страну с сохой, а оставил её с атомной бомбой», заключается ёмкая характеристика свершений сталинского времени, невиданные достижения этого периода, прорыв Советской страны в лидирующую группу мировых держав.

Воздействие Сталина на ход исторического процесса столь значительно, что его не по силам осмыслить конъюнктурщикам и демагогам. А вместе с грубыми извращениями деятельности Сталина пытаются окончательно похоронить его диалектический подход к учению Маркса – Энгельса и к теоретическому наследию Ленина как марксизму качественно новой эпохи; его понимание, что такое ленинизм, на практике.

И Ленин, и Сталин подчёркивали, что марксизм является живым учением, методическим базисом для анализа общественной ситуации и социально-политического действия. Они предупреждали, что пытаться оценивать современное положение дел, опираясь только на постулаты вековой или полувековой давности, — дело бессмысленное и опасное.

Как в практической, так и в теоретической деятельности Сталина мы находим ответ на вопрос о жизнеспособности социализма, о том, насколько оптимистична его историческая перспектива. Люди невольно сравнивают происходящее сейчас с тем, как менялась жизнь к лучшему в прежние времена. И потому далеко не случайно, что и Сталин, и Ленин уверенно лидировали в интернет-опросе россиян в рамках проекта «Имя России», который проводили государственный телеканал «Россия», Институт российской истории РАН и фонд «Общественное мнение». Пока отдельные учёные робко ставят вопрос о «политической и политологической реабилитации Сталина», в массовом сознании это давно уже произошло.

В своё время Сталин настоял на более глубоком преподавании в школе предмета истории, который стал включать описание реальных событий и действительных героев прошлого времени. Оппоненты Сталина пытались представить это как «неонационалистическую реабилитацию царизма» (Бухарин) или «национал-консерватизм» (Троцкий). Считалось проявлением «великодержавного шовинизма», например, воспитание школьников в духе уважения к армии Суворова, которая среди некоторых лидеров партии считалась «армией феодальных рабов». Рассматривались как ненужные проводимые Сталиным меры по укреплению семьи — «архаического, затхлого, прогнившего института». А обвинения Сталина в «националистическом уклоне» усилились после того, как он выдвинул лозунг о возможности построения социализма в одной стране.

Сила идеологии сталинской эпохи заключалась в неразрывной связи теории с экономической практикой. Важнейшие выводы марксизма подкреплялись реальными делами и достижениями, зримым улучшением жизни большинства граждан Советского Союза.

В своей последней теоретической работе «Экономические проблемы социализма в СССР» Сталин подчёркивал необходимость признания законов науки в экономической политике, так как видел в них «отражение объективных процессов, происходящих независимо от воли людей». Он был категорически не согласен с иждивенческим утверждением той части партийных кадров, которые полагали, что советская власть в деле построения социализма играет особую роль, «которая якобы даёт ей возможность уничтожить существующие законы экономического развития и «сформировать» новые». Наоборот, достижения советской власти обусловлены тем, что она «опиралась на экономический закон обязательного соответствия производственных отношений характеру производительных сил». Социалистический закон планомерного развития народного хозяйства даёт возможность правильно планировать общественное производство. Но эту возможность нельзя смешивать с действительностью. Это, по Сталину, «две разные вещи».
Для марксистов использование наследия Сталина сегодня означает отнюдь не слепое следование букве его работ и порядку действий. Необходимо понять и использовать ту методологию, с которой он сам подходил к вопросу об опыте предшественников.

Целый ряд его разработок обладает большей глубиной, чем мы привыкли думать. Десятилетиями многие полагали, что сталинский тезис, выдвинутый в июле 1928 года на пленуме ЦК ВКП(б), об обострении классовой борьбы с развитием социализма и возрастанием сопротивления капиталистических элементов служил лишь для того, чтобы оправдать жёсткие методы руководства страной и чинимые в последующем беззакония. Однако этот тезис приобретает совершенно иное звучание, когда анализируешь причины распада СССР и КПСС, чему так и не смогли воспрепятствовать здоровые силы партии и государства. События, которые произошли во второй половине 1980-х и в последующие годы, показывают нам, что контрреволюция никуда не делась, не отказывалась от захвата власти любыми, в том числе и кровавыми, способами. В нашей стране это проявилось в октябрьских событиях 1993 года.

Полностью оправдал себя и другой сталинский тезис — о том, что международный капитал не прочь будет «помочь» России в деле перерождения социалистической страны в буржуазную республику. Все мы помним, какие усилия прилагал Запад, чтобы удержать у власти контрреволюцию, реставрировавшую в России капиталистические порядки.
Для нас также поучительно, что, будучи беззаветно преданным делу рабочего класса, Сталин не рассматривал пролетариат как некую однородную революционную силу. Класс наёмных рабочих, по Сталину, не был устойчивым и чётко оформленным социальным образованием; он выделял в нём три слоя.

Сталин обращал внимание на способность пролетариата к социальной трансформации, что имеет большое значение в наши дни, пока ещё общество находится в состоянии социальной неопределённости. Чтобы понять, какие изменения сейчас происходят в структуре российского общества, когда она ещё только выкристаллизовывается, важен сталинский метод классового анализа.

Реализм — это то качество, которое существенно выделяло Сталина среди плеяды революционеров, определявших лицо партии и на трудном пути к Октябрю и особенно в послереволюционное время, после кончины Ленина.

Поражают прозорливость Сталина по целому ряду принципиальных вопросов, его способность к прогнозированию развития событий. Так, он задолго до 1929 года, до начала Великой депрессии, указывал на неизбежность мирового кризиса, к которому ведут процессы в экономике капиталистических стран, и уже в 1930 году утверждал, что кризис будет «самым серьёзным и самым глубоким кризисом из всех существовавших до сих пор мировых экономических кризисов», несравненно более глубоким, чем кризис перед последней империалистической войной. Сталин предвидел также, что этот кризис капиталистической экономики «будет перерастать в ряде стран в кризис политический. Это значит, что буржуазия будет искать выхода из положения в дальнейшей фашизации в области внутренней политики». В области внешней политики, он считал, «буржуазия будет искать выхода в новой империалистической войне». Её характер не вызывал у Сталина никаких сомнений: «...Речь идёт о реальной и действительной угрозе новой войны вообще, войны против СССР — в особенности».

Надо отметить, что свою конечную задачу — построение мощной державы — Сталин всегда соизмерял с требованиями текущего момента, с конкретной политической обстановкой в партии и в стране. Например, он был убеждён, что государство не может быть сильным, если оно внутренне нестабильно, если нет прочной взаимосвязи между центром и регионами. И поэтому выступал против принципа федерализма в государственном устройстве, был убеждённым и последовательным централистом. При этом в разное время он готов был согласиться с разными политическими формами, различными механизмами и схемами воплощения в жизнь своей идеи.

Так, ещё в ходе революции он выступил как сторонник унитарной системы государственного управления и опубликовал в марте 1917 года в «Правде» статью, которая так и называлась — «Против федерализма». В условиях распада Российской империи, растущего сепаратизма окраин, неспособности и нежелания Временного правительства противостоять этим губительным тенденциям Сталин считал невозможным и даже гибельным любое ослабление центральной власти. Он говорил, что в ряде ведущих капиталистических стран «развитие шло от независимых областей через их федерацию к унитарному государству, что тенденция развития идёт не в пользу федерации, а против неё... Из этого следует, — писал он, — что неразумно добиваться для России федерации, самой жизнью обречённой на исчезновение».

Однако, чувствуя, что споры на эту тему грозят привести партию к расколу, он смягчает свою позицию, признав за федерализмом, которому суждено сыграть свою переходную роль к будущему социалистическому унитаризму, право на существование.

Ярким проявлением державности сталинского мышления стала его речь на приёме по случаю двадцатилетия Октябрьской революции. «Русские цари, — говорил Сталин, — сделали одно хорошее дело — сколотили огромное государство до Камчатки. Мы получили в наследство это государство. И впервые мы, большевики, сплотили и укрепили это государство как единое, неделимое государство не в интересах помещиков и капиталистов, а в пользу трудящихся, всех народов, составляющих это государство. Мы объединили государство таким образом, что каждая часть, которая была бы оторвана от общего социалистического государства, не только не нанесла бы ущерб последнему, но и не могла бы существовать самостоятельно и неизбежно попала бы в чужую кабалу. Поэтому каждый, кто пытается разрушить это единство социалистического государства, кто стремится к отделению от него отдельной части и национальности, он враг, заклятый враг государства, народов СССР».

Сталин прекрасно понимал, что уникальная страна собиралась по крупицам веками, а развалить её можно за очень короткий исторический срок. Что в конечном счёте и произошло с СССР. На примере ряда государств, созданных на территории бывшего Советского Союза, мы наблюдаем неумолимый процесс закабаления «частей» социалистического государства, о котором говорил Сталин.

Сейчас, как и в первые годы существования молодой Советской республики, задача состоит в том, чтобы создать в России устойчивую и эффективную конфигурацию государственной власти, которая сочетала бы в себе элементы и централизма, и федерализма.

Во главе угла неразрешённой проблемы национальных отношений уже давно стоит русский вопрос, в более широком его смысле — вопрос о русском социализме, без разрешения которого немыслим капитальный «ремонт» государственности. Возрождение нашей отечественной государственности и возвращение России на путь социализма — явления неразделимые. История вновь поставила народы нашей Родины перед тем же выбором, что и в 1917-м, и в 1941 году: либо великая держава и социализм, либо дальнейшее разрушение страны и превращение её в сырьевой придаток.

В целом дееспособность и эффективность государственной национальной политики послужили созданию необходимых предпосылок для наиболее выдающихся достижений советской эпохи. В основание такой политики Сталин положил два важнейших принципа: беспощадную борьбу с любыми формами национал-сепаратизма и опору на русский народ как на главную, державообразующую нацию.

Важен также его взгляд на разрешение противоречий внутри рабочего движения и партии и на то, как эти противоречия могут быть увязаны с принципом необходимости единства в политической борьбе: «Мы отнюдь не намерены замазывать разногласий, имеющихся среди социал-демократических рабочих. Более того: мы думаем, что мощное и полное жизни движение немыслимо без разногласий... Но это ещё не значит, что пунктов расхождения больше, чем пунктов схождения».

Суть постоянно возникающих противоречий заключалась в том, что внутри Компартии, едва ли не с момента её рождения и практически на всех этапах развития, существовали два противоборствующих направления, фактически две партии: партия «наша страна» и партия «эта страна». Имена первой хорошо знают широкие массы людей. К ней принадлежали Ленин и Сталин, Шолохов и Королёв, Жуков и Гагарин, Курчатов и Стаханов. В неё входили наиболее активная часть рабочего класса и крестьянства, большое число управленцев и партаппаратчиков. В эту же партию вступали тысячи бойцов на фронтах войны.

Вторая численно не шла ни в какое сравнение с первой, но её политический вес и влияние в высших эшелонах власти были непропорционально огромными, часто решающими. Её в основном составляли люди с партбилетами, для которых «эта страна» и «этот народ» были лишь ареной, материалом для реализации своих непомерных тщеславных амбиций и властолюбивых вожделений, полигоном для авантюрных социальных экспериментов. Это партия Троцкого и Кагановича, Берии и Мехлиса, Горбачёва и Ельцина, Яковлева и Шеварднадзе.

Одни по окончании Гражданской войны стремились восстановить разрушенное хозяйство, наладить продовольственное снабжение, модернизировать экономику, возродить Вооружённые силы. Они не щадили себя, терпели лишения, недоедали вместе со страной.

Другие подписывали приказы о поголовном «расказачивании», уничтожали священнослужителей, пропагандировали «расстрелы как метод воспитания», ни в чём себе не отказывали и хладнокровно морили голодом миллионы людей, взрывали национальные святыни.

Сталин никогда не устранялся от внутрипартийных дискуссий. В частности, он поддержал призывы многих коммунистов демократизировать партийную жизнь. Однако под демократизацией он понимал не только свободу слова и дискуссий, а прежде всего привлечение представителей широких народных масс к управлению.

Победу социализма Сталин не представлял без постепенного возвращения страны к её культурно-историческим основам — к сильной централизованной власти, коллективистскому образу жизни, верховенству духовного начала в системе человеческих ценностей. Особое внимание он уделял сохранению преемственности и развитию идейных принципов новой государственности, опирающихся на вековые национальные традиции русского и других российских народов.

В статье «Головокружение от успехов», критикуя тех, кто допустил серьёзные перегибы в осуществлении коллективизации, он делает важное замечание. «Я уже не говорю о тех, с позволения сказать, "революционерах", — пишет он, — которые дело организации артели начинают со снятия с церквей колоколов. Снять колокола, — подумаешь какая ррреволюционность!»

Как известно, Сталин получил духовное образование. Тенденциозность и лживость многих комментариев по поводу его семинарского обучения в значительной степени объясняются не только враждебностью их авторов к Сталину, но и их отчуждённым отношением к православной церкви.

То, что у Сталина атеистическая пропаганда вызывала серьёзное недовольство, так как полностью игнорировала особенности религиозного сознания верующего человека и издевалась над ним, видно из целого ряда его высказываний. В одном из своих выступлений 1924 года Сталин говорил: «Иногда некоторые товарищи рассматривают крестьян как философов-материалистов, полагая, что стоит прочесть лекцию по естествознанию, чтобы убедить мужика в несуществовании Бога. Они не понимают часто, что мужик смотрит на Бога по-хозяйски, то есть мужик иногда не прочь бы отвернуться от Бога, но его часто раздирают сомнения: «А кто его знает, может, Бог и в самом деле существует; не лучше ли будет ублаготворить и коммуниста, и Бога, чтобы надёжнее было для хозяйства».

Позитивное изменение государственной политики по отношению к религии, разрыв с проводившимся ранее курсом на уничтожение веры в Бога приходится на конец тридцатых — начало сороковых годов. В 1936 году, при принятии Конституции Союза ССР, он выступил против предложения лишать «избирательных прав служителей культа, бывших белогвардейцев, всех бывших людей и лиц, не занимающихся общеполезным трудом».

Эта сталинская позиция означала начало важного этапа в политической жизни страны — периода перехода к снятию социальных ограничений с отдельных категорий населения, в том числе со священнослужителей.

Сталин тщательно выстраивал новую конфигурацию мировоззренческих, идеологических опор государственной власти, которая должна была одновременно соответствовать послевоенному статусу СССР как мировой сверхдержавы и восстановить его преемственность с тысячелетней российской историей. Он считал, что на этом пути государство и Церковь являются естественными союзниками в деле духовно-нравственного воспитания народа.

Сталин, не только в силу воспитания, но и в силу своей всесторонней образованности, хорошо понимал роль духовного фактора любого народа в его отношении к окружающей действительности. С особым уважением он относился к системе ценностей русского народа.

Сталин смог сыграть в истории России выдающуюся роль, потому что прекрасно понимал чрезвычайно важную и извечно актуальную истину: наша страна в силу целого ряда исторических и геополитических причин всегда была объектом агрессивных вожделений различных претендентов на мировое господство. Незавидная участь готовилась для России странами Европы ещё в самом начале XX века. Идею её расчленения вынашивали, в частности, в определённых кругах Франции. А известный деятель мировой закулисы Парвус в 1915 году предложил немцам свой план реализации этих замыслов, который был принят. Но, по мнению профессора И.Я. Фроянова, самое существенное заключается в том, что вопрос о расчленении Российской империи стал предметом Версальского мирного соглашения, подписанного в июне 1919 года. В нём есть раздел, имеющий весьма характерное название — «Россия и русские государства», в котором говорится, что «Германия признаёт и обязуется уважать как постоянную и неотчуждаемую независимость всех территорий, входивших в состав бывшей Российской империи к 1 августа 1914 года». Таким образом, в 1919 году западные страны уже не считали Россию империей.

Октябрьская революция остановила политику распада, носившую явную антироссийскую окраску. В течение нескольких лет были предприняты кардинальные шаги по восстановлению исторической целостности России, в результате которых в декабре 1922 года был образован Советский Союз, положивший начало единению народов на новых принципах равенства, общей заботы о расцвете всех наций.

Позднее, выдвинув и реализовав план построения социализма в отдельной стране, Сталин, по сути дела, предотвратил уничтожение социалистического государства, о чём западные страны мечтали с первых дней после установления в России советской власти. А в результате победы над Германией он вернул утраченные территории, принадлежавшие некогда России.

Не утихает борьба, которая, по признанию Збигнева Бжезинского, ведётся «против России, за счёт России и на обломках России». Капиталистический мир вернулся к временам холодной войны против СССР, о которой совсем недавно прозападные круги внутри нашей страны наигранно рассуждали как о чём-то невозможном, навсегда ушедшем в историю.

Но в Соединённых Штатах считают, что именно Россия — главное препятствие для установления их полного контроля над Евразией; кроме того, США вместе со своими друзьями на Западе мечтают о присвоении природных богатств России.

Не нужно надеяться, что в осуществлении подобных устремлений кто-то будет руководствоваться гуманными соображениями, общепризнанными нормами морали. В начале 1950-х годов на стол президента США Эйзенхауэра лёг секретный доклад о тайных операциях ЦРУ. Он отражал преобладавшие тогда в Вашингтоне настроения, которые вплоть до нынешнего дня остаются неизменными: «В этой игре нет правил. И в ней не действуют общепринятые нормы человеческого поведения... Если Соединённые Штаты хотят выжить, должно быть пересмотрено традиционное американское представление о честной игре (fair play). Мы должны развивать эффективные службы разведки и контрразведки; мы должны научиться ниспровергать, саботировать и уничтожать наших врагов более тонкими, изощрёнными и эффективными способами, чем те, которые они применяют против нас. Кроме того, необходимо, чтобы американский народ научился понимать и поддерживать эту отвратительную философию…»

Коренное изменение международного положения России диктует необходимость поиска для неё новых подходов к внешней политике. В своё время, в конце XIX века, Петербург постарался осуществить стратегический поворот к Востоку. Понимая, что контроль над огромными территориями страны зависит прежде всего от уровня развития средств коммуникации, русское правительство начало строительство Транссибирской железнодорожной магистрали. Были приняты меры по активному заселению регионов Сибири и Дальнего Востока.

Однако этому, как бы мы сейчас сказали, «евразийскому» подходу к решению геополитических проблем не суждено было стать доминирующим в сознании русского общества. Наиболее влиятельная его часть была по-прежнему ориентирована на Запад, воспитывалась исключительно на европейских ценностях, мечтала о европеизации России.

В более поздней истории, с середины восьмидесятых годов прошлого века, слепое преклонение перед Западом демонстрировали «перестройщики». Для них было характерно пренебрежительное отношение к восточным соседям, в частности к Китаю, как к зоне вековой отсталости. Опыт развития этой великой страны игнорировался и тогда, когда весь мир заговорил о феномене китайского чуда и его настоящем архитекторе — Дэн Сяопине. В конце 1970-х годов он выдвинул в качестве стратегической задачи модернизацию Китая в четырёх областях: в сельском хозяйстве, промышленности, обороне, науке и технике.

Не нужно обладать музыкальным слухом, чтобы уловить созвучие этих преобразований с тем, что предпринял в 1920-х–1930-х годах Сталин для того, чтобы ликвидировать отставание от западных держав. Приведём для примера слова Дэн Сяопина, произнесённые в марте 1978 года: «Повышать уровень отечественной науки и техники, разумеется, необходимо за счёт наших собственных усилий... Однако независимость и самостоятельность — это не замкнутость, а опора на собственные силы, это не безрассудный отказ от всего иностранного... Даже тогда, когда наши наука и техника достигнут передового мирового уровня, мы всё равно должны перенимать у других всё лучшее».

Но при всех ошибках и заблуждениях главный акцент в имперской внешней и внутренней политике всегда делался на необходимости построения самодостаточного государства. Чтобы быть сильной и могущественной, Россия должна была иметь возможность самостоятельно отвечать на все вызовы внешнего мира, не рассчитывая на помощь извне.

В послереволюционный период казалось, что под напором фанатиков «перманентной революции» в России не осталось государственных мужей, способных мыслить подобными категориями. Однако такой человек нашёлся. Воплотить в жизнь совершенно новую геополитическую модель поведения России удалось Сталину. Не случайно говорится, что настоящая политика — это процесс реализации национальной идеи. Сталин соединил всё лучшее, накопленное в традиционных российских концепциях — имперской самодостаточности и славянского «Большого пространства», с возможностями советского, социалистического строя.

Он прекрасно понимал, что Запад никогда не смирится с усилением России-СССР, с её превращением в динамично развивающуюся, самобытную сверхдержаву. Известный югославский политик М. Джилас вспоминал, как однажды Сталин подвёл его к карте мира и уверенно произнёс, указывая на Америку и Великобританию, а затем на Советский Союз: «Никогда они не смирятся с тем, чтобы такое пространство было красным — никогда, никогда!»

По мысли Сталина, победа над фашизмом стала крупнейшей геополитической победой славянства. В своём обращении к народу 9 мая 1945 года он сказал ясно и недвусмысленно: «Вековая борьба славянских народов за своё существование и свою независимость окончилась победой над немецкими захватчиками и немецкой тиранией».

Сталин понимал и необходимость мировоззренческого обновления страны в рамках её новой геополитической формы — СССР. Результатом этого стало изменение государственной идеологии Советского Союза в 1940-х годах. В основе нового курса лежало стремление создать эффективную и соответствующую требованиям времени идеологию патриотизма, которая могла бы стать надёжным мировоззренческим основанием для функционирования государственных механизмов огромной советской державы и её союзников.

Формирование в лице СССР мощнейшего альтернативного центра мирового влияния, олицетворявшего прежде всего справедливость и народовластие, вызвало на Западе состояние, близкое к панике. Ведь под угрозой оказались все усилия торгово-финансовой космополитической элиты по созданию «мировой системы международного разделения труда» — основы для последующей политики закабаления человечества в рамках «нового мирового порядка».

Многовековая российская традиция строительства сильного, самодостаточного государства на деле является не чем иным, как единственно возможным и эффективным ответом на постоянную угрозу извне. Это хорошо понимал Сталин.

Ещё осенью 1952 года Сталин обратил внимание делегатов и гостей XIX съезда партии на следующее обстоятельство: «Раньше буржуазия позволяла себе либеральничать, отстаивала буржуазно-демократические свободы. Теперь от либерализма не осталось и следа… Знамя буржуазно-демократических свобод выброшено за борт… Это знамя придётся поднять вам… и понести его вперёд, если хотите собрать вокруг себя большинство народа».

КПРФ на собственном опыте имела возможность убедиться, что утверждающая свою власть олигархическая буржуазия выбросила за борт и другое знамя. Это, как называл его Сталин, — «знамя национальной независимости и национального суверенитета».

Актуальность сталинской идеи органичного слияния борьбы за социализм с движением за национальную независимость, демократические права и свободы трудящихся приобрела в наши дни особую остроту. Мы являемся свидетелями настоящего взрыва национального самосознания народов различных регионов мира, подвергшихся идеологической, политической и военной агрессии Запада.

События сталинской эпохи служат для нас не только яркими приметами прошлого, но и маяками будущего. Эти события учат нас понимать и чувствовать свою ответственность за судьбу страны. Коммунистическая партия Российской Федерации давно заявила, что принимает на себя ответственность за прошлое, настоящее и будущее нашей державы. Как говорил Сталин, «раз мы пришли к власти и взяли на себя задачу преобразования страны на основе социализма, мы отвечаем и должны отвечать за всё: и за плохое, и за хорошее».

Оценивая закономерности развития человечества в начале XXI столетия, КПРФ исходит из того, что каждый народ и каждая страна должны реализовывать эти закономерности с учётом своих национальных особенностей и своего исторического опыта. Теория и практика коммунистического движения в нашей стране, извлечённые из них уроки позволяют утверждать, что разрешить наболевшие в российском обществе проблемы может только русский социализм. Его характерные черты и отличия в том, что русский социализм предполагает гармоничное сочетание державной мощи с народными свободами, государственного регулирования — с демократическими институтами, национальной самобытности — с дружбой народов, нашего многовекового исторического опыта — с достижениями советского строя, со всем лучшим, что заложено в мировой культуре.

Русский социализм — это социализм в его обновлённых формах, отвечающих современному уровню производительных сил, с высоким качеством жизни населения, условиями для развития личности. Сталинский взгляд на социализм для нас важен тем, что, по его убеждению, общество, за которое борются коммунисты, должно быть не только наиболее справедливым в социальном плане, но и «самым богатым в мире». Это и есть главная особенность русского пути — пути развития России.

Обращение к достижениям Советской страны в сталинскую эпоху призвано сегодня помочь решению целого ряда практических задач наших дней и обозримого будущего. Как воссоздать в России сильное, справедливое, эффективно действующее государство? Как вернуть державе её естественную геополитическую роль? Как решить острейшие национальные проблемы? Как в кратчайшие сроки одолеть экономический хаос, нищету и безработицу? Как объединить общество в стремлении к высшим нравственным идеалам и значимым политическим целям?

Обращаясь к биографии Сталина, перечитывая сталинские строки, видишь, что это целая программа деятельности коммунистов в новой исторической эпохе. В обстановке, когда под напором «глобализации» круто меняется судьба народов, идёт ломка духовных основ их жизни, а государства лишаются суверенитета, перенимают «демократию» западного образца, утрачивают свою самобытность. Рушится сам смысл существования человеческой цивилизации.

Вот почему особенно важен опыт становления Советского Союза в качестве мировой сверхдержавы, лидера огромного геополитического блока, культурного и идеологического феномена всемирно-исторического масштаба — становления, которое пришлось на период правления такого выдающегося человека и политического деятеля, каким был Иосиф Виссарионович Сталин.

Сталин был человеком огромной веры в созидательную мощь своего народа. Эта вера передавалась миллионам людей, поскольку подкреплялась и утверждалась практическими делами. Без единства веры, слова и дела было бы невозможно пройти по пути, избранному Сталиным. По пути, который привёл к невиданному расцвету страны, в которой все народы ощущали себя великими и могучими. Печать